Александр Годов - Бремя [litrpg]

Жадно захватил губами её соски, те приподнялись под моим языком. С трудом себя контролируя, я застонал. Юдоль обвила руками мою шею, поцеловала жадно. Она погрузилась в меня и начала медленно-медленно двигать бедрами, постепенно убыстряясь. От волны удовольствия закрыл глаза. Наши тела слились, и все беды, все ужасы отошли на второй план. Остались лишь восторг, страх и облегчение -- странный коктейль чувств.

Я положил Юдоль на спину, крепко прижимая к себе

-- Быстрее, -- зашептала она мне в ухо, а затем легонько укусила мочку.

Задышал часто, с хрипами. Оргазм наступил слишком быстро. Я вздрогнул, ощущая на подбородке обжигающее дыхание. Спина выгнулась дугой. Мир взорвался снопом ослепительных брызг.

Я повалился на бок, но Юдоль из рук не выпустил.

-- Прости, -- сказал я. -- Получилось слишком быстро... Я...

Она положила кончик указательного пальца мне на губы.

-- Помолчи, пожалуйста. И поцелуй меня еще раз.

Она заснула мгновенно, кутаясь в мой плащ. Я же не могу сомкнуть глаз и пялюсь в потолок. После секса чувствую себя опустошенным. Но это приятная опустошенность. Юдоль сделала всё возможное, чтобы мы оба расслабились.

В абсолютной тишине так легко забыться. Свеча почти догорела, и скоро подвал погрузится в абсолютный мрак. Но мне нестрашно. Ни капли.

Интересно: сколько сейчас времени? Наступило ли утро? Впрочем, под куполом все равно не разобрать.

Мне отчего-то важно сейчас увидеть солнце. Погреться в его лучах, подставляя руки и лицо. Как мне поступить? Сопротивляться бесполезно. Даже если повезет и доберусь до купола, дальше идти некуда. Наверняка сработает какое-нибудь хитрое заклинание и от меня останется лишь горсть пепла, что развеет ветер. А если воспользоваться склянками старика? Нет. Тоже глупость. Я даже не знаю, как они срабатывают и зачем нужны.

Остаётся только одно.

Предать.

Предать Верзилу, Юдоль, Капитана, Болтуна и Гоблина. Вспомни, дурак, их лица. Вспомнил? Молодец. Ты обречешь их не только на страдания, но и выкинешь из игры. Но! Всегда есть "но". Они вернутся в реал невредимыми и богатыми. По крайней мере, не будут ни в чем нуждаться, как говорил Шут. И если на Верзилу и Болтуна мне начхать, то на Юдоль, Капитана и Гоблина -- нет.

Я стиснул челюсти, злясь на себя.

Проклятье! Хватит ли денег Юдоль, чтобы выкупить дочь из рабства? А сможет ли Гоблин спасти жену? А Капитан выживет без игры? Что будет с ним? И теперь предположим, я отказываюсь помогать Искусственному Интеллекту. Просто предположим. И нас всех ждет медленная, мучительная деградация. И никаких денег. Печальная концовка. И для группы, и для меня.

Лег на спину.

Ну, вот я съедаю ампулу. Получаю бонусы и опыт. Плюю на соклановцев, обрекая тех на виртуальную смерть. Затем вливаюсь в ряды местного Темного Властелина и, точно собачка, выполняю приказы Искусственного Интеллекта. Какие у всего это преимущества? Легкий опыт, сохранение рассудка, огромный шанс выйти из игры. А про группу я ведь забуду рано или поздно. Их жизнь в реале меня не касается. К тому же вспомни, как они издевались над тобой, унижали. Тебе выпал прекрасный шанс и отомстить, и сказать спасибо.

Я тяжело вздохнул, посмотрел на спину Юдоль. Тогда почему так мерзко на душе? Представил, как буду убивать детей, насиловать их матерей и сжигать дома. Впереди меня ждут только боль и разрушения, как бы пафосно это ни звучало.

Выбора нет.

-- Ты чего не спишь?

Юдоль повернулась ко мне и сонно улыбнулась. Такая невообразимо красивая, такая... слабая.

-- Мысли мучают, -- сказал я и поцеловал её в губы. Она ответила в ответ и прижалась ко мне.

-- Ты все равно ничего не придумаешь.

-- Возможно.

-- Тогда зачем себе забивать голову?

-- Не знаю...

Выбора нет. Выбора нет. Выбора нет.

-- Можно личный вопрос? -- спросил я, водя указательным пальцем по линии плеч. -- Прости, если обижу.

-- Говори уже, дурачок.

Сердце щемяще ёкнуло от того, как она произнесла слово "дурачок".

-- Сколько денег тебе нужно, чтобы освободить дочь?

Она хмыкнула.

-- Много.

И попыталась обнять меня, но я настаиваю:

-- Скажи, пожалуйста, сколько конкретно.

-- Ты ведь все равно не разбираешься...

-- Юдоль.

Она грустно улыбнулась.

-- Сто двенадцать тысяч мегаединиц, Одиссей. Для сравнения: я в год получаю не больше десяти тысяч. И то после вычета налогов и трат на поддержание бака сумма значительно уменьшается.

Сто двенадцать тысяч мегаединиц, мысленно повторил я себе. Сто двенадцать тысяч мегаединиц. Не забудь, дурак!

-- Понятно, -- сказал я. -- Спасибо, что поделилась.

-- И больше ничего не будешь спрашивать? Как мы жили с дочерью? Как её потеряла? Как сама стала шлюхой?

-- Ты расскажешь потом. Когда проснешься.

Юдоль не припирается больше. Через минуту вновь заснула, положив голову мне на грудь.

Выбора нет.

Она еще спит, когда я стою в углу подвала и рассматриваю ампулу на ладони. Сон так и не пришел ко мне. Голова тяжелая и будто не моя. В висках стреляет.

Свеча давно потухла, поэтому слабый серый свет исходит лишь от "таблетки". Давай, съешь её! Облизав пересохшие губы, открыл рот и, не думая о последствиях, проглотил ампулу. На вкус она кислит, язык тут же немеет. С минуту ничего не происходит. Но затем у моих пальцев появляется едва заметный желтый ореол.

Внимание! Квест "Под пологом зла" провален.

Внимание! Вы покинули клан "Красные мечи".

У вас есть 4 дня, чтобы начать новое задание. В противном случае активируется особенность "Путь дегро"!

Буквы растворились красной дымкой. Я же вжался в стену, боясь пошевелиться. Сердце бешено стучит в груди, отдаваясь в горле. Меня бьет дрожь. Предатель! Предатель! Противный внутренний голосок не смолкает.

-- Что случилось?

Взъерошив волосы, Юдоль села и посмотрела на меня.

-- Почему ты... светишься?

Мгновенное понимание озарило её лицо. Она схватилась за меч, когда дверь вышибает с петель и гули, рыча, ворвались в подвал. Я захотел зажмуриться, но заставил себя смотреть. Битва даже не успевает начаться: одна из тварей набросилась на голую Юдоль и вонзила острые когти прямо ей в глаза. Крик невыносимой боли заглушил все остальные звуки. Чудовища толпой набросились на уже беззащитную жертву и режут, откусывают, отрывают...

Первобытный ужас пронзил меня, и я, скатываясь по стене, сел на пол. Что я наделал? Кровь залила пол, на полке стеллажа повисли разорванные кишки. И оттого на этом фоне дико и жутко звучит тихое чавканье. Острые кривые зубы вонзаются в плоть Юдоль...

Прости. Прости меня!

В дверном проеме появилась Старая Алнурия.

-- Хе-хе-хе, крольчонку больше не надо бояться! Он с помощью магии стал медведем! И пусть остальные волки разбегаются по углам, подвывая. Время меняет всё, хе-хе-хе.

Прихрамывая на левую ногу, она поплелась ко мне.

Я не двигаюсь. Внутри меня что-то сломалось. Показалось, даже услышал этот тихий хруст, словно наступили на старую кость. Горечь и боль сменились пустотой. Теперь я точно часть этого мира. Наблюдаю за тем, как гули дерутся за оторванную руку, не обращая на меня никакого внимания. Как кровь стекает с их подбородков, пачкая грудь и ноги. Как странно блестят глаза, затянутые белой пленкой.

Сложно поверить, что это кровавое месиво еще час назад было человеком.

-- Медвежонок, долго ли ты собираешься оставаться здесь? -- спросила карга, встав напротив меня. Улыбнулась, обнажая влажно-мерцающие лошадиные зубы. -- Прятаться нельзя, нет, нельзя. Теперь ты сделан из иного теста. Предстоит мно-о-о-ого работы, разбавленной с весельем. Отринь чувства и запомни эту пустоту в груди. Ибо она и есть твоя путеводная нить. Старая Алнурия не врет, нет, не врет. Запоминай хорошенько её слова. Не отрицай знание!

Не говоря ни слова, я встал, грубо оттолкнул каргу и пошел к выходу. Каждый шаг даётся с огромным трудом, будто на спину положили тяжелую каменную плиту -- могильную плиту. Рано или поздно я не выдержу.

И сдохну.

Многоголосый вой боли пожрал весь город. И никуда от него не скрыться. Я захожу в первые попавшиеся дома, блуждаю в лабиринте комнат, но страдальческий стон сопровождает меня. Тогда попытался найти убежище в храмах, чьи шпили протыкают чернильный купол, в подвалах и на рыночной площади... Мне пришла в голову идея закрыть глаза всем мертвецам. И я, сутулясь, плетусь по узким улочкам, нахожу трупы. Пытаюсь не обращать внимания на их вздувшуюся кожу, на искривленные мучениями лица, на червей-змей, что копошатся в плоти -- лишь тонкие хвостики торчат.

Я закрываю глаза мертвецам.

Вой не проходит.

И дорога ведет меня дальше -- через ряды искривленных столбов, фонари которых испускают ирреальный голубоватый свет, через живой черный ковер воронья, через полыхающие дома... Неподъемный бред цепкими паучьими лапками держится за мой разум. Пытка и кошмар не прекращаются, снова и снова повторяясь. Снова и снова. Снова и снова... Лишь на краткие мгновения ко мне возвращается ощущение реальности. Я и ужасаюсь тому, как поступил с группой. В бесконечном вое прибитых к крестам игроков слышу тихие шепотки.